Номер журнала «Новая Литература» за июль 2023 г.

Филипп IV Красивый (Philippe le Bel, Philip The fair)

Филипп IV Красивый (Philippe le Bel, Philip The fair) (1268, Фонтенбло, Франция – 29.11.1314, Фонтенбло) – французский король (1286–1314) из династии Капетингов, славившийся своей редкостной красотой. Неограниченный повелитель Франции, он смирил воинственный пыл властительных феодалов, победил Англию в Аквитании, вёл успешную борьбу с папством, закончившуюся «Авиньонским пленением пап». Постоянные войны истощали ресурсы королевства, денег требовало содержание армии и разросшегося бюрократического аппарата. Тогда не существовало никакой финансовой или экономической науки, единственным способом пополнить казну был грабёж, и вечно нуждавшийся в деньгах король прибирал к рукам любые капиталы и состояния, обложил налогом церковную казну и земли, обобрал и изгнал из страны евреев (1306 г.), боролся с переменным успехом с ломбардскими банкирами. Чтобы удовлетворять нужды казны, он прибегал к принудительным займам, изобретению экстравагантных налогов и к порче монеты, т. е. выпуску фальшивых денег (за что получил ещё одно прозвище – «железный король»). День ото дня золотые монеты становились всё меньше весом, но стоили всё дороже. Ужасающе тяжёлым было бремя налогов, королевские ищейки буквально наводнили страну, заглядывая в дома подданных в поисках припрятанного. Народ нищал и голодал, то в одном, то в другом месте возникали бунты, которые король топил в крови. Этот жестокий король вынашивал мысль о величии Франции, и при его правлении «Франция стала великой европейской державой, а французы – несчастнейшими из людей» (М. Дрюон). Политика Филиппа способствовала укреплению французской монархии и централизации государства. Благодаря браку в 1284 г. с королевой Наварры Жанной Филипп стал королём Наварры (под именем Филиппа I), присоединил к королевскому домену Шампань, а затем Ангумуа (1308) и Лион с прилежащими землями (1312). Воевал со своим вассалом – английским королём Эдуардом I за Гиень, которая в 1294 г. была занята французскими войсками, а в 1300 г. оставлена ими. В 1303 г. дочь Филиппа Изабелла стала женой будущего английского короля Эдуарда II (она известна в истории по своему прозванию «французская волчица»), и благодаря этому браку между двумя государствами воцарился мир. В истории Филипп Красивый прославился своим противостоянием папству и разгромом ордена тамплиеров. Дело в том, что обложение налогами духовенства вызвало острый конфликт (1296–1303) Филиппа с римским папой Бонифацием VIII (Boniface VIII, Бенедетто Каэтани, ок. 1240 – 1303). Осенью 1296 г. папа издал буллу «Clericis laicos», запрещавшую духовенству платить подати мирянам, а мирянам – требовать таких платежей у духовенства без особого разрешения Римской курии. Филипп, убеждённый, что духовенство обязано деньгами помогать нуждам своей страны, счёл, что булла наносит ущерб его финансовым интересам и противодействует проводимой им и его двором политике. Он запретил вывоз из Франции золота и серебра, лишив папу значительных доходов. Надо сказать, что противники – король Филипп IV и папа Бонифаций VIII – были вполне достойны друг друга. Бонифаций не уступал королю в жадности, властолюбии, высокомерии и неразборчивости в средствах. Опасаясь популярности своего предшественника, смиренного и благочестивого Целестина V,  Бонифаций изолировал его в каменном мешке и уморил голодом, лицемерно объявив, что «святой отец умер от старости». Преступление раскрыли, и Бонифация возненавидели все христиане. Кроме того, он был спесив, заносчив, раздражал всех своими ругательствами и проклятиями, был известен как прелюбодей и гомосексуалист. (Данте поместил Бонифация в один из кругов ада.) Победа осталась за французским королем, который со свойственной ему ловкостью сумел обратить в свою пользу все юридические формулы и тонкости ученых законоведов и вовлечь в противостояние с папой духовенство и светские сословия Франции – в то время, как Бонифаций только горячился и увлекался. В своей политике король пользовался помощью легистов (законников). Из них Филипп особенно покровительствовал легистам Пьеру Флотту (Flotte, погиб в 1302 г. в сражении при Куртрэ), Гийому де Ногаре, Ангеррану де Мариньи, но особенно Флотту, своему канцлеру, поднаторевшему в искусстве изобретать хитроумные способы обогащать казну, и Гийому де Ногаре, умевшему своими познаниями и талантами придавать насилию видимость законности. Легисты на королевской службе обратили право в политическое орудие и оказали французскому королю большие услуги своими утонченными уловками. В декабре 1301 г. Бонифаций отправил во Францию буллу («Ausculta fili»), в которой утверждал, что папе принадлежит верховный суд не только в духовных, но и в светских делах. Эта булла, лишая французских королей всех преимуществ, формально подтвержденных за ними грамотами прежних пап, – преимуществ, которыми по праву гордились французы, – сделала с самого начала спор Филиппа с папою вопросом народным. Объявив, что папская булла направлена против прав народа и государства, король приказал в феврале 1302 г. публично сжечь ее в Париже. Но, считаясь помазанником и государем милостью Божьей и основывая свои права на воле Бога, земным представителем которого был папа, Филипп необходимо должен был для успешной борьбы с Бонифацием опереться на широкие слои народа, права которого нарушены, но от того нисколько не утратившие своей силы. Конечно, до попранных прав народа Филиппу не было никакого дела, но он умело разыграл эту карту для усиления своей позиции. В апреле 1302 г. он созвал в Париж депутатов дворянства, духовенства и буржуазии – генеральные штаты (etats generaux), впервые из представителей народа. Собрание, созванное Филиппом, состояло из светских феодалов, буржуазии, прелатов, депутатов от капитулов, университетов, всех аббатов и двух депутатов от каждого города. Как ни виляло, как ни интриговало духовенство, чтобы помешать собранию выступить против папы, но Флотту удалось своим красноречием возбудить негодование против посягательств Бонифация на права французского народа. Опасаясь сделаться предметом всеобщей ненависти, духовенство вынуждено было присоединиться к большинству и отправило послание Бонифацию, стараясь в очень мягких выражениях склонить его к миру. В то же время в Рим были посланы депутаты от собрания в сопровождении королевского уполномоченного Ногаре для присмотра за ними с протестом против действий папы. Бонифаций между тем созвал в Риме собор, на который, несмотря на запрет короля Филиппа, явилось до сорока французских епископов. Впрочем, духовные лица, приехавшие из Франции в папскую столицу, как например архиепископ бордосский Бертран, считались подданными не французского короля, а английского или других европейских государей. Папа, нападая на Филиппа и его подданных, забыл всякие приличия: он называл французское духовенство своей безумной дочерью, Флотта – слугой дьявола. На послание духовенства Бонифаций ответил однако довольно умеренно и держал себя осторожно по отношению к королю. Он теперь отказывался от слов, произнесенных сгоряча, что французский король – вассал папы, прибавляя, что отлучение было направлено не против короля Филиппа лично, а вообще против тех, кто стал бы воспрещать епископам ездить в Рим. Переговоры, как и следовало ожидать, не привели ни к чему. В ноябре Бонифаций издал еще одну буллу «Unam Sanctam», формально предписывая всем странам то, что предписывал Франции и от чего потом неловко отказывался. Этой новой булле и угрозе отлучения Филипп противопоставил красноречие и крючкотворство своих легистов. Весной следующего года он созвал французских баронов и епископов, явившихся, впрочем, в небольшом числе. Перед ними выступил Ногаре, как государственный адвокат, и в сильных выражениях обрушился с обвинениями против папы. Согласно принятому порядку он заранее апеллировал к следующему собору против ожидаемого от папы отлучения, но вместе с тем обвинял Бонифация как преступника, перед собранием, не имевшим никакого права судить его, и потребовал, чтобы оно уполномочило короля арестовать папу. Собрание согласилось на требования Ногаре. Папа не уступал королю и действовал энергично. В апреле он отлучил короля от церкви, освободил его подданных от присяги в верности и вторично потребовал в Рим французских епископов. Не доверяя вполне французскому духовенству, запуганному, но далеко не преданному светской власти, Филипп решился снова противопоставить ненависть народа грозившему Франции клерикальному владычеству и с этой целью вновь созвал в Париж феодалов, буржуазию и прелатов. На это собрание, происходившее в 1303 г., явилось более духовенства, чем на предыдущие. Самыми решительными противниками папы оказались светские делегаты из южной Франции, лучше других понимавшие, что означают на папском языке: «искоренение ереси», «гонения на еретиков» и «инквизиционные суды». На юге папство и монашество были особенно ненавистны простому народу. Четыре барона, в их числе брат короля, обвиняли папу в самых гнусных проступках, взводя на него даже смешные, явно надуманные обвинения, как например, обвинение в колдовстве. Собрание постановило созвать немедленно собор для суда над Бонифацием как над беззаконным папой и протестовало против всех его прежних и будущих распоряжений, относившихся до короля и Франции. Филипп не замедлил воспользоваться благоприятными для него обстоятельствами. Войдя еще раньше в сношения с врагами Бонифация в Италии, преимущественно с представителями римского рода Колонна, и условившись с ними захватить папу, он отправил в Италию Ногаре с большими денежными суммами и королевскими векселями. В сентябре Ногаре и Колонна напали на папу в Ананьи, его родине, и захватили его в плен. Три дня не выпускали они Бонифация из его дома, подвергая такому жестокому обращению, – в чем особенно отличался Кьярра Колонна, а Ногаре отвесил папе пощечину рукой в железных латах, – что состояние папы дошло почти до сумасшествия. На третий день одному из папских кардиналов, успевшему скрыться, удалось возбудить население Ананьи против Колонны и Ногаре и силой выгнать их из города. Бонифаций отправился в Рим и, чтобы не попасть в руки Колонны, отдался Орсини, державшему его пленником в Ватикане. Тут папа окончательно помешался и кончил свою беспокойную жизнь 11 октября 1303 г. Его преемник, Бенедикт XI, кроткий и набожный доминиканец, тотчас же принялся наружной скромностью и податливостью залечивать раны, нанесенные Церкви Бонифацием в споре с королем Франции, и всячески старался отменить предстоявший собор. Шестью последовавшими одна за другой папскими буллами он отменил все опрометчивые постановления своего предшественника, снял с Филиппа отлучение и уничтожил в официальных актах Бонифация все, что в них было оскорбительного для французского короля. Этими уступками новый папа хотел только примириться с Филиппом, но при этом не преминул вступиться за своего предшественника. Он оставил в силе буллу «Unam Sanctam» и поразил отлучением Ногаре, Кьярра Колонну и всех участников пленения и оскорбления Бонифация. Однако в июне 1303 г. папа Бенедикт XI умирает так внезапно и так вовремя, что смерть его даже приписывали отравлению. (Известно, что Бенедикт скончался, отведав свежих фиг, поднесенных ему во время трапезы в доминиканском монастыре.) Не желая подвергаться опасностям, грозившим ему в Италии, новый папа, ставленник короля Филиппа, названный Климентом V (Bertrand de Got, папа 1305–1314), предпочел выставлять пышность своего нового сана в южной Франции. Вызвав к себе из Италии кардиналов, он некоторое время разъезжал по городам южной Франции и наконец избрал своей столицей город Авиньон (1308 г.), принадлежавший тогда еще неаполитанскому королю как графу Прованскому и находившийся под властью германского императора. Авиньон, купленный римским двором в 1348 г., оставался резиденцией пап до 1377 г. Этот период пребывания пап в Авиньоне был назван «Авиньонским пленением пап». В ноябре 1305 г. Климент был торжественно коронован в Лионе, в присутствии французского короля, и уже тут явно выказал полное подчинение свое Филиппу. Он снова дозволил исключенным Бонифацием братьям Колонна присутствовать в коллегии кардиналов, назначил несколько новых кардиналов по указанию Филиппа, отменили изданные против него буллы, публично позволил ему пользоваться десятиной со всех духовных имений и объявил, что булла «Unam Sanctam» сохраняет свою силу во всех государствах… кроме Франции, иными словами был настолько несправедлив, что освободил французов от позорного ига, оставив его тяготеть над другими народами. В мае 1307 г. Филипп снова пригласил Климента на совещание для переговоров относительно осуждения папы Бонифация и уничтожения ордена тамплиеров. Климент увернулся от окончательного решения этих вопросов, отложив его до следующего собора, но не мог отказать королю в позволении приступить немедленно к следствию над рыцарским орденом. Преследование тамплиеров имело то же основание и тот же характер, как и меры, принятые Филиппом против евреев, которых нагло обобрали и изгнали из Франции. Тамплиеры владели несметными сокровищами и благодаря своему богатству, а также независимости, которой достиг их орден, составляли своего рода духовно-рыцарскую республику, опасную для королевской власти. Властолюбивому и корыстному Филиппу хотелось присвоить себе эти богатства и уничтожить во Франции могущественный орден (к тому же Филипп много был должен ордену). Отыскать благовидный предлог было не трудно. Ведя роскошную, неумеренную жизнь, тамплиеры выказывали большое равнодушие к войне с неверными, поддерживаемую с таким рвением тевтонским орденом; наконец, принятие в орден сопровождалось тайными обрядами, ходили слухи, что на собраниях ордена совершались богохульные обряды. Из всего этого легко было вывести против них целый ряд обвинений, оправдывавших уничтожение ордена и истребление принадлежавших к нему фамилий. Филипп тем легче мог достичь своей цели, что от него же зависело и решение римского папы; духовенство, оскорбленное гордостью ордена храмовников, завидовало ему, а легисты, помогавшие королю против Бонифация, сослужили ему своим искусством и в преследовании тамплиеров. Невозможно определить с достоверностью, на сколько справедливы обвинения в атеизме и безнравственности, возводимые на тамплиеров. Весь процесс над ними велся с таким вопиющим беззаконием, что нельзя доверять ни вынужденным показаниям подсудимых, ни полным лжи и преувеличений обвинительным актам. Если принять во внимание, что одновременно с ним существовал итальянский орден, называвшийся орденом веселых братий (Frati gaudenti) и открыто пользовавшийся для мотовства и разврата данными ему церковью привилегиями, то некоторые из этих обвинений покажутся не совсем невероятными. Судя по дошедшим до нас, далеко не достоверным документам, их обвиняли главным образом в грубейшем разврате и оскорблении приличий, в том, что от вступавшего в орден требовалось, – в знак его безусловного повиновения старшинам, а может и потому, что орден действительно следовал учению, противному христианству, – отречение от Христа, плевание на крест и топтание его ногами; в возмутительных обрядах и церемониях, даже в принесении в жертву младенцев, и наконец в том, что члены ордена поклонялись сатанинскому идолу или божеству, называемому Бафометом и изображавшемуся в разных устрашающих видах. Основательны или нет были все эти обвинения – неизвестно; но несомненно, что не за пороки, господствовавшие в такой же степени и в других орденах, преследовал Филипп тамплиеров. Им руководили только корысть и властолюбие. Папе очень не хотелось путаться в это дело, и Филипп напрасно осаждал его два года просьбами. Наконец после вторичного свидания с королем в Пуатье (август 1307), Климент, находившийся в полной зависимости от короля, был вынужден дать свое согласие на формальный процесс против тамплиеров. В сентябре 1307 г. Филипп разослал всем высшим должностным лицам в провинциях тайное повеление арестовать согласно предварительному следствию инквизиционного судьи в один и тот же день всех тамплиеров, а до времени хранить это дело в глубочайшей тайне. Королевское повеление было выполнено с точностью, и в назначенный день (в пятницу 13 числа!) рыцари были захвачены врасплох. В это же время Филипп велел конфисковать все имения ордена. Арестованных подвергли немедленному допросу. По приказу Филиппа их пытали, обещая прощение тем, которые дадут требуемые показания, и грозя упорным мучительной казнью. Лицам, проводившим следствие, были присланы от короля подробные инструкции и вопросные листы, которыми они должны руководствоваться. По законодательству, существующему теперь у цивилизованных народов, весь процесс, от начала до конца, должен быть признан незаконным. Дальнейший ход следствия был также рядом величайших несправедливостей. Король и судьи – монахи, каноники и епископы, – все были между собой в заговоре. Филиппом руководили корысть и властолюбие; остальные судьи были в высшей степени озлоблены против ордена и всегда слыли явными его врагами. Кроме того, все они зависили от французского короля, боялись его или были им подкуплены. Одной из несправедливостей было между прочим назначение главным следователем все того же верного слуги короля Ногаре, только незадолго перед тем освобожденного от отлучения. Он и другие легисты, явно и за сценой действовали в этом процессе так же, как и в споре с папой Бонифацием, были потом щедро награждены доходными местами, имениями и высшими феодальными титулами. В мае 1308 г. король созвал в Туре государственные чины из четырехсот духовных и светских лиц, которым были прочтены вырванные силой показания рыцарей. Добившись от этих судей полного согласия на все, что им прочли король и его легисты, он сделал вид, что подчиняется голосу народа. Этим способом Филипп хотел вынудить папу к созыву собора, на котором должен был последовать окончательный приговор ордену и проклятие папы Бонифация. Принужденный наконец сдаться, Климент созвал собор, который собрался только в октябре 1311 г. в Виенне. На него были приглашены все западные короли, но только один Филипп явился лично, другие прислали вместо себя уполномоченных. Но зато туда съехалось такое множество иностранных епископов, что из двух целей, для которых Филипп требовал созыва собора, одной – проклятие Бонифация, которому старался помешать сам Климент, – он вовсе не достиг, а другой – уничтожения ордена тамплиеров – добился не посредством собора, а через подчиненного ему папу. Вообще все вопросы, рассматривавшиеся на соборе во Вьенне, были такого гнусного свойства, что даже приверженцы папы стыдились этого собора, и большая часть оставшихся от него документов была впоследствии уничтожена. К чести ста сорока епископов, присутствовавших на соборе, следует заметить, что между ними нашлось только четыре продажных души, безусловно поддержавших короля и папу. Это тем замечательнее, что Филипп старался хитростью помешать появлению на соборе епископов, противодействия которых он опасался. Напрасно король и папа настаивали на том, чтобы собор согласился осудить тамплиеров, не выслушав их оправдания: только четыре голоса поддержали их предложение, единодушно отвергнутое остальными. Потеряв после шестимесячных разбирательств надежду получить согласие собора, король и папа решили, что Климент примет на свою ответственность осуждение ордена. Но и Филипп пошел на уступки, соглашаясь на оправдание Бонифация собором и на отмену только тех из его постановлений, которыми нарушались права французского народа. Первое условие было выполнено 2 мая 1312 г. буллою «Ad providam Christi vicarii», а орден был уничтожен не церковным собором, а единственно произволом папы. Все содержание буллы ясно показывает, что папа старался преимущественно о том, чтобы не отдать в руки светской власти имущества ордена; но и тут его провел хитрый король, иначе какой смысл было ему затевать расправу над орденом. Согласно папскому предписанию, имения и имущество тамплиеров должны были перейти к госпитальерам (иоаннитам). Филипп не противился распоряжению папы, но оговорил такими условиями и обложил такими долгами, что, по свидетельству одного современного историка, орден иоаннитов «обеднел от такого подарка». Движимое имущество рыцарей-храмовников все осталось в руках Филиппа. Дальнейшее следствие и приговор над тамплиерами были предоставлены соборам государств и провинций, и орден был уничтожен в одних странах ранее и с большей жестокостью, а в других с меньшей жестокостью и позже. Последней гроссмейстер ордена, Жак де Молэ, вызванный перед началом следствия с Кипра во Францию, сидел в тюрьме с 1307 г. и был приговорен к пожизненному заключению. Но на публичном чтении приговора он объявил свои показания вынужденными и протестовал против незаконного ведения процесса. За это Филипп приказал сжечь его на медленном огне (привязанным к сырому бревну), что и было исполнено на следующий же день, в Париже, на одном из островов Сены. Жак де Молэ геройски встретил мучительную смерть, до последней минуты подтверждал свою невинность, и, умирая, в присутствии огромной толпы народа, громко призывал на суд Божий короля и его союзника папу (1314 г.). С уничтожением ордена тамплиеров усилилось могущество и значение королевской власти. Уже при Филиппе королевские суды и законы имели во Франции гораздо большую силу, чем в других европейских государствах, хотя и в ней, как везде в то время, для охранения права и законов была необходима сильная рука. Процессом тамплиеров вполне обрисовывается характер всех действий Филиппа. Почти ни одно из его распоряжений, за исключением учреждения нескольких высших судов, не может быть названо справедливым или законным. Царствование Филиппа было жестокой тиранией; но он старался, с помощью способных и сведущих людей, не принадлежавших к привилегированному сословию, основать во Франции совершенно новый порядок вещей, какого не существовало в то время нигде в Европе. Для этого, как при всяком перевороте, были необходимы насилие и деспотизм. Филипп пользовался всяким удобным случаем, чтобы вводить повсюду королевские и верховные суды и монархическое, византийско-римское право, подобно Юстиниану и его предшественникам. Он старался посредством новых законов, издаваемых им по всем отраслям управления, приспособить к своим целям разнообразные обычаи старины. Силясь подчинить всю общественную жизнь полицейскому надзору, он издавал указы и предписания, регламентирующие даже удовольствия и покрой платья разных сословий. Подобного рода распоряжения, как и везде и всегда, не достигали цели, но вели только к злоупотреблениям, притеснениям и угнетениям. Напротив, некоторые другие меры Филиппа принесли весьма благотворные результаты, это относится прежде всего к судебным учреждениям. Он преобразовал парламенты, собиравшиеся для совещаний по государственным делам, в верховные суды или королевско-судные комиссии. Не только члены этих комиссий назначались королем, но и вообще во всех судах заседали королевские чиновники, таким образом, вся судебная власть перешла к короне. Искусно пользуясь всеобщим раздражением против папы и духовенства, Филипп придал королевской власти более силы и единства. Той же цели служили его бесстыдные обманы в денежных делах. Он несколько раз выпускал фальшивую монету и, понижая потом ценность ее, подрывал монетные дворы баронов, епископов и городов, пользовавшихся правом чеканить монету. Этого-то и хотел король: насильно пуская и изымая из обращения свои деньги, ценность которых беспрестанно изменялась, он достиг того, что никто не мог более чеканить монеты, не подвергаясь большим убыткам. Он запретил вывоз золота и серебра, принуждал подданных, под страхом жестоких наказаний, принимать монету низкой пробы, и однажды заставил всех, кроме епископов и баронов, отдать половину серебряной посуды на его монетные дворы. Выпуски фальшивой монеты и беспрестанные изменения ее ценности вынудили Филиппа в 1295 г. принять меры для восстановления своего кредита у итальянских (ломбардских) банкиров и евреев, сосредоточивших в своих руках все денежные обороты. Решившись, наконец, чеканить монету высшей пробы, он и тут нашел способ к обману. Монета низкой пробы не была изъята из обращения, ею уплачивались все королевские расходы, между тем как подати вносились монетой высшей пробы. Это часто повторявшееся в средние века плутовство с чеканкой монеты обогащало только менял, ростовщиков и лиц, служившим королю орудием насилия, на которых король опирался и которым был вынужден щедро платить, и ввергало народ в нищету. Да и сам король терял от этого более, чем выигрывал, казна его была пуста, несмотря на всю его изворотливость и неразборчивость в средствах. У Филиппа было три совершеннолетних сына, так что он мог рассчитывать на продолжение рода. Филипп скоропостижно скончался 29 ноября 1314 года, вернувшись с охоты. Но еще незадолго до смерти ему пришлось пережить серьезные семейные неприятности. При королевском дворе жили все три его снохи: Маргарита Бургундская, жена старшего сына Людовика, а также две ее кузины – родные сестры – Жанна и Бланш, жены сыновей Филиппа и Карла. Сыновья Филиппа не были страстными любовниками, их больше интересовали игры и развлечения. Скучающие снохи нашли замену среди придворных щеголей, король Филипп об этом узнал и приказал судить. Состоялся суд, Жанну оправдали, а Маргариту и Бланш отправили в тюрьму. Их любовники и окружающие, подозреваемые в содействии, жестоко казнены. После смерти Филиппа на трон вступил Людовик X, позванный Сварливым. Нового короля беспокоило, что заключенная Маргарита становилась королевой Франции (супружеская измена не могла быть поводом, чтобы папа римский разрешил развод). Вскоре Маргариту нашли задушенной в тюремной камере.

::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::: 

Знаете ли вы, что авторские права на литературные произведения сохраняются в течение 70 лет после смерти автора, а затем произведение переходит в общественное достояние? Вот почему издание произведений классиков – Гончарова, Льва Толстого, Достоевского – сегодня возможно без получения разрешения от наследников писателей. В мире брендов всё сложнее. Аннулирование товарного знака возможно по иным основаниям, и производится патентными бюро в рамках защиты интеллектуальной собственности. Такую услугу можно получить в отношении товарного знака, права на который оспариваются.

Старый адрес этой страницы: https://biograpedia.ru/?q=node/5362

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Как издать бумажную книгу со скидкой 50% на дизайн обложки