Грибоедов (Griboyedov), Александр Сергеевич

• 

Грибоедов (Griboyedov), Александр Сергеевич (04.01.1795, Москва – 30.01.1829, убит в Тегеране) – русский поэт. Родился в Москве. Он получил блестящее образование. Семнадцати лет закончил Московский университет с двумя дипломами – по естественным наукам и праву – и готовился к получению научной степени, когда его учение было прервано вторжением Наполеона. Он записался в кавалерию, но в сражениях не участвовал. В 1815 г. ему разрешено было оставить военную службу, и он приехал в Петербург, где стал чиновником министерства иностранных дел. Грибоедов с головой окунулся в бурную и увлекательную жизнь послевоенной столицы. Центром его интересов, как и у многих его современников, стал театр. Он писал и ставил ничем не выдающиеся комедии и ухаживал за актрисами. Вращался он и в революционных кругах и был принят в масонскую ложу. Без труда он заработал репутацию одного из самых умных и остроумных людей России. В то же время он серьёзно и ответственно работал в министерстве иностранных дел, так что, когда потребовалось послать секретарём посольства в Персию толкового, работоспособного и надёжного человека, пост был предложен Грибоедову. Грибоедов принял назначение тем охотнее, что находился под глубоким впечатлением от дуэли, в которой принял участие. Это была знаменитая partie carrеe (дуэль четырёх) между Завадовским и Грибоедовым, с одной стороны, и Шереметевым и Якубовичем, с другой. Шереметев был убит Завадовским, который сам был тяжело ранен. Через год дуэль продолжили секунданты, – Грибоедов и Якубович, которые встретились в Тифлисе. Грибоедов был ранен в руку, и один палец у него навсегда остался согнутым. Годы 1818–1825 Грибоедов провёл частью в Тифлисе, частью в Персии. Он подружился со знаменитым кавказским «наместником» генералом Ермоловым, в те дни самым популярным и самым незаурядным из должностных лиц, который почувствовал, что Грибоедов близок ему по духу, и сделал его своим секретарём. Здесь, в Тифлисе, в 1822–1823 гг. Грибоедов написал свою великую комедию «Горе от ума». Только несколько штрихов были им добавлены во время двухлетнего отпуска, проведённого в Москве и Петербурге (1823–1825). Цензура не пропустила «Горе от ума» для сцены, и только отрывки из комедии появились в альманахе в 1825 г. Но автор читал свою комедию «всей Москве» и «всему Петербургу», и она ходила в бесчисленных списках. В конце 1825 г. Грибоедов вернулся к Ермолову на Кавказ. Но там он оставался недолго. Сразу после мятежа 14 декабря на Кавказ был послан курьер, наделённый полномочиями арестовать Грибоедова. Рассказывали, что Ермолов (популярный среди декабристов) предупредил Грибоедова о предстоящем аресте и дал ему время уничтожить компрометирующие бумаги. Грибоедов был привезён в Петербург и посажен на гауптвахту Главного штаба. В страшном негодовании на свой арест он написал императору Николаю I резкое письмо в таких выражениях, что дежурный генерал не осмелился передать его императору. На допросах Грибоедов держался мужественно и твёрдо. Несмотря на тесные связи со многими декабристами, ему удалось оправдаться. Он был освобождён, а в качестве компенсации за пережитые неприятности получил повышение по службе и годовое жалование. Он возвратился на Кавказ, где в это время началась война с Персией. Ермолов, которого Николай не любил и которому не доверял, вынужден был уйти в  отставку, но новый наместник, любимец и личный друг царя Паскевич, был родственником Грибоедова, и у них были самые лучшие отношения. Грибоедов поехал в штаб Паскевича на фронт и сопровождал его всю войну. Он вёл мирные переговоры, добился заключения Туркменчайского мира (10 февраля 1828 г.) и повёз мирный договор в Петербург для ратификации. Его приезд в столицу был встречен пушечным салютом с Петропавловской крепости, ему были оказаны высшие почести, и он был назначен русским послом в Персию. По дороге туда, в Тифлисе, он влюбился в шестнадцатилетнюю грузинскую княжну Нину Чавчавадзе, и женился на ней. Совершенно счастливый, он уехал с молодой женой в Тавриз (Тебриз), откуда должен был наблюдать за тем, как персы выполняют условия мирного договора. Это было нелёгким и малоприятным делом. По договору Персия обязывалась выплатить большую контрибуцию и возвратить всех христианских пленных – главным образом, армянских женщин из персидских гаремов. Первый пункт (выплата контрибуции) был неосуществим, потому что Персия была финансово несостоятельна, а второй персы, исповедовавшие ислам, воспринимали как страшное оскорбление святости гарема, основы, на которой зиждилось их религиозное государственное устройство. В декабре 1828 г. Грибоедов приехал в Тегеран для прямых переговоров с шахом, оставив жену в Тебризе на попечении жены британского посла. В Тегеране Грибоедов увидел, что все возмущены пунктом о выдаче христианских женщин. Он сразу понял (и писал об этом в депешах), что русские требования чрезмерны, но служебный долг заставлял его настаивать на их выполнении, не считаясь с чувствами и традициями персов. Вскоре против него поднялось народное движение, раздутое Алаяр-ханом (родственником шаха), из гарема которого каким-то образом бежали и укрылись в русском посольстве две христианские женщины. 30 января толпа, подстрекаемая Алаяр-ханом, ворвалась в посольство и перерезала всех его обитателей, кроме одного. Александр Грибоедов погиб, мужественно вступив в схватку с нападавшими. Его обнаженное изрубленное тело сумели опознать только по скрюченному пальцу, искалеченному после дуэли с Якубовичем. Вдова Грибоедова, узнав о его гибели, родила недоношенного ребёнка, умершего через несколько часов. После смерти мужа она прожила еще тридцать лет, отвергая все ухаживания и снискав всеобщее восхищение своей верностью его памяти.

Грибоедов – человек одной книги (homo unius libri). Книга эта – его великая комедия «Горе от ума». Некоторые из его стихотворений очень хороши, но это только намёки на нереализованные возможности. Более важны его письма, ибо они – среди лучших, написанных на русском языке. Они открывают нам Грибоедова-человека, но великий писатель раскрывается перед нами только в «Горе от ума». Как до него Фонвизин, а после него основатели русской реалистической традиции, Грибоедов делает главный упор не на интригу пьесы, а на характеры и диалоги. В диалоге и в обрисовке характеров Грибоедов остаётся единственным и неподражаемым. Диалог выдержан в рифмованных стихах, это ямбы разной длины – размер, который в Россию ввели баснописцы как эквивалент вольному стиху (vers libre) Лафонтена и который достиг совершенства в творениях Ивана Крылова. Диалог Грибоедова есть непрекращающийся «tour de force» (верх ловкости). Он всё время старается совершить – и совершает – невозможное: втискивание обычных разговоров в сопротивляющуюся жёсткую метрическую форму. Кажется, что Грибоедов специально умножает трудности. Он, например, был в те времена единственным поэтом, пользовавшимся необычными, звучными, каламбурными рифмами. В его стихах содержится как бы необходимое количество жёсткостей и углов, чтобы постоянно напоминать читателю, каких мук, какого труда стоило поэту триумфальное преодоление всех препятствий. Это благородная жёсткость: зарубка мастера на трудно поддающемся материале. Несмотря на оковы метрической формы, диалог Грибоедова сохраняет естественный разговорный ритм и более разговорен, чем любая проза. Он полон ума, разнообразия, характерности: это настоящая сокровищница лучшего русского разговорного языка той эпохи, когда речь высших классов ещё не была испорчена и выхолощена школьным обучением и грамматикой. Чуть ли не каждая строка комедии стала частью русского языка, а пословиц из Грибоедова взято не меньше, чем из Крылова. По эпиграммам, репликам, по сжатому и лаконическому остроумию у Грибоедова в России нет соперников – он превзошёл даже Крылова. В искусстве изображения характеров Грибоедов тоже ни с кем не сравним. У него было качество, унаследованное от классицистов, которым   не обладал никто из русской реалистической школы. Оно было у великих мастеров XVII и XVIII вв. – у Мольера, у Филдинга, в XIX в. у Теккерея. Это некая всечеловечность, которая делает шекспировского Гамлета, мольеровского Тартюфа, лесажевского Жиль Бласа чем-то большим, нежели просто характерами. Они личности, но они ещё и типы – архетипы, или квинтэссенции человеческого, наделённые всем, что есть у нас жизненного и индивидуального, но наделённые ещё и сверхличностным существованием, подобно платоновским идеям или универсалиям схоластов. Это редкое искусство – может быть, самое редкое из всех; и из русских писателей Грибоедов обладал им в высшей мере. Это не значит, что его персонажи не живут; они живут, да ещё как! – но жизнь их более продолжительна и всечеловечна, чем наша. Они вылеплены из подлинно общечеловеческого материала. Фамусов, муж и отец, начальник важного департамента, прирождённый консерватор, циничный и добродушный философ хорошего пищеварения, столп общества; Молчалин, секретарь, мелкий негодяй, который играет с пожилыми дамами в вист, гладит их собачек и притворяется, что влюблён в дочку своего начальника – Фамусова; Репетилов, оратор кофеен и клубов, «горящий свободою» и пахнущий вином, безмозглый поклонник ума и ближайший друг всех своих знакомых. Все, вплоть до самого эпизодического лица, написаны с одинаковым совершенством, законченностью и чёткостью. Есть только два исключения – Софья и Чацкий. В отличие от прочих, они не замышлялись как сатирические изображения, а как характеры остались «невыпеченными». И всё-таки своим очарованием комедия во многом обязана им. Софья не тип, но это личность. Для классической комедии героиня, которая и не идеализирована, и не карикатурна, – большая редкость. Есть в ней что-то странное, сухо-романтическое: ясность цели, быстрое остроумие, глубокая, но сдерживаемая страстность. В пьесе она главная действующая сила – вся интрига движется благодаря её действиям. Чацкого часто критиковали за неуместное красноречие. В его речах, обращённых к Фамусову и его кругу, нет чувства сообразности и, возможно, есть погрешности в том, каким его задумал Грибоедов. Но несмотря на это, Чацкий в пьесе – главный герой. Он её образный и эмоциональный фокус, её закваска и изюминка. Дело не только в том, что самые умные речи вложены в его уста – дело в том, что он задаёт тон всему представлению. Его благородный, хоть и смутный, мятеж против растительного эгоистического мира Фамусовых и Молчалиных и есть истинный дух пьесы. Его радостный, юношеский идеализм, его стремительность, его порыв захватывает и бодрит. Он из семейства Ромео; и характерно, что несмотря на как будто бы недостаточно ясную обрисовку характера, эта роль является традиционным пробным камнем для русского актёра. Великий Чацкий такая же редкость и так же высоко ценится в России, как великий Гамлет.

► А. С. Пушкин о Грибоедове: «Два вола, впряжённые в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» — спросил я их. «Из Тегерана». — «Что вы везёте?» — «Грибоеда». — Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис… Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, – всё в нём было необыкновенно привлекательно. Рождённый с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении. Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую, несносную улыбку, когда случалось им говорить о нём как о человеке необыкновенном… Возвращение его в Москву… было переворотом в его судьбе и началом беспрерывных успехов. Его рукописная комедия «Горе от ума» произвела неописанное действие и вдруг поставила его наряду с первыми нашими поэтами. Несколько времени потом совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще; он назначен был посланником. Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил… Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни. Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неровного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновенна и прекрасна. Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны…» (А. С. Пушкин, «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года», фрагмент).

•